В интернет-журнале было опубликовано первое интервью Ибрагима Ибрагимова после инцидента в конце боя с Денисом Смолдаревым и пожизненной дисквалификации в M-1 Global. Боец рассказал, что почти не готолися к четвертьфиналу M-1 Grand Prix 2013 и считает остановку боя преждевременной. Ибрагимов винит Вадима Финкельштейна и Фёдора Емельяненко в предвзятости и критикует меру наказания. Если бы он знал, что его дисквалифицируют пожизненно, то применил бы силу и по отношению к судье, но этим высказыванием он только подкрепил правильность такого решения.
— Ибрагим, где вы сейчас находитесь?
— Я в Москве до сих пор. В Дагестан не поехал. Работаю тут.
— Кем вы работаете?
— Это военная тайна.
— Что произошло в бою со Смолдаревым?
— Там ничего такого не было, чтобы этот бой остановить. Ни царапины на лице. Я не чувствовал никакого нокдауна. Не знаю, почему судья остановил. Удары шли в лоб, я не терялся. Я пытался выходить из этого положения — может, потихонечку и вышел бы. Но вообще я мог бы так долежать до конца раунда.
— Но судья остановил бой и вы побежали к Смолдареву.
— Да. Хотел драться.
— На что вы рассчитывали? Если бы он согласился, вы что — продолжили бы драться?
— Эммммм… Да.
— Если бы вы победили Смолдарева, а он бы к вам подбежал — вы бы продолжили драться?
— Да. Я бы не отказался.
— Зачем вы его боднули?
— Даже не знаю. Там уже такое состояние было… Замкнуло меня.
— Вы в тот же момент поняли, что будут последствия?
— Да.
— Федор Емельяненко сразу сказал, что вас нужно пожизненно дисквалифицировать.
— Блин, даже не знаю. Наверное, они хотели, чтобы Смолдарев выиграл. До начала боя. И Финкельштейн, и Федор. Я так думаю.
— Может быть, Федору не понравилось то, что вы боднули человека?
— А как вы думаете — пожизненное за такое это нормально? Ну, год. Два. Но не пожизненно.
— Ибрагим, если бы всем давали за такое год-два, то эти случаи повторялись бы. Вы не допускаете мысль, что это наказание выбрали для того, чтобы такого больше не было?
— Если бы я знал, что будет пожизненное, я бы и судью там…
— Правда?
— Ну да, а что. Что-нибудь сделал бы.
— Вы узнавали — можно ли отменить эту дисквалификацию?
— Да нет. Мне особо разницы нету. Наверное, в других организациях буду драться. Предложения есть.
— Эти предложения финансово выгоднее, чем М-1?
— Намного.
— Какой гонорар был у вас за последний бой?
— 2000 долларов. Для тяжеловесов как-то смешно даже.
— Вам их заплатили?
— Заплатили.
— Где все-таки намерены драться?
— Думаю, позже буду в Bellator выступать. Я перед боем со Смолдаревым травмирован был, даже не тренировался. Недельку побегал потом — и вот вышел. Я звонил туда: снимите, говорю, меня с турнира, я не готов. Но они сказали, что реклама уже запущена, надо выходить драться. Не подводите, говорят, нас. Хорошо, говорю, ради этого я выйду.
— Вы пытались обсудить произошедшее с самим Смолдаревым?
— Не пытался. Увижусь — поговорю. Я чувствую свою вину перед ним.
— Вы понимаете, что он тут вообще ни при чем? Не он останавливал бой.
— В общем, да. Как-то вот меня замкнуло — и все это произошло. Я просто хотел драться.
